Быть банкротом – легко и приятно

Принятые не так давно в России положения о личном банкротстве – редкостная диверсия против кредиторов. Я не верю в заговоры, я вместо этого верю в то, что кругом полно долбоёбов. Но всё равно на заговор крупных олигархов-должников против российских банков очень сильно смахивает. Закон о личном банкротстве – настоящий подарок олигархам-банкротам.

Глава Х Закона «О банкротстве» написана так, будто по ней собирались банкротить только несчастных идиотов, не рассчитавших свои финансовые возможности при покупке нового айфона или Лады-Калины. Если же вы попытаетесь применить положения этого закона к человеку, который задолжал миллиард, его «профайл» в закон совершенно не впишется. А как следствие – позволит ему посылать подальше кредиторов, даже не сходя на берег с борта своей яхты. Яхта при этом кредиторам, разумеется, не достанется.

Как известно, у банкротящихся в России олигархов всё имущество припрятано за пределами России. А оставшиеся российские активы заведены опять-таки на иностранные холдинги. То есть искать, арестовывать и взыскивать активы нужно за рубежом, причем не просто взыскивать, а сначала разбивать всякие хитроумные схемы защиты типа трастов, фондов и компаний на имя жены и детей.

Это само по себе непросто, но российский закон “О банкротстве” еще больше усугубляет положение кредиторов, искусственно ограничивая финансового управляющего в действиях за границей.

Хочет финуправляющий нанять юристов на подачу иска за рубежом? Пожалуйста, только для этого нужно обязательно получить определение арбитражного суда, ведущего банкротство (так как такому юристу финуправляющий должен будет делегировать часть своих полномочий: подавать иски, заявления и пр.) Понятно, что это как минимум откладывает на много недель совершение срочных процессуальных действий за границей (например, когда обнаружено имущество, которое можно арестовать). Сам же российский финансовый управляющий обратиться напрямую в иностранный суд вряд ли сможет, поскольку не обладает нужной квалификацией и не допущен практиковать в соответствующей юрисдикции.

Дальше – больше. А может ли вообще финансовый управляющий обратиться в иностранный суд? В пункте 7 статьи 213.9 закона написано, что он может обращаться в “арбитражный суд”. Ясен пень, что какой-нибудь High Court of Justice к категории “арбитражных судов” не относится.

Я не знаю, что имел в виду законодатель, когда так формулировал статью – может быть, что обращение в иностранные суды возможно только через российский арбитражный суд (который, видимо, должен самостоятельно задействовать каналы Министерства Юстиции и пр)? Но скорее всего, он ничего такого не имел в виду. Законодатель просто играл в “Тетрис”.

Любому юристу понятно, что общаться с иностранными судами через МинЮст нереально. По каждому отдельному процессуальному действию писать отдельную бумагу и потом полгода её проводить через специальные каналы?

Дальше – еще больше. Если российский финуправляющий захочет оспорить сделку банкрота, совершенную по иностранному праву, а в условиях этой сделки установлена исключительная компетенция иностранного суда, то по действующему закону “О банкротстве” он вообще не сможет этого сделать. Обратиться в иностранный суд можно только через российский арбитражный, а в российский арбитражный суд обратиться не позволяет иностранная арбитражная оговорка. Круг замкнулся.

Это только несколько “мин”, для примера.

Что в условиях такого законодательства делать кредиторам российского гражданина-банкрота? Вот сидим сейчас с коллегами, думаем. Пока напрашиваются только действия, совершенно автономные от российского арбитражного процесса, благо некоторые страны позволяют подавать такие иски и заявления.

Ну и помним, конечно, что адресатами наших претензий могут быть не только сами граждане-банкроты, но и те, кто помогает им скрывать активы. Содействие в умышленном сокрытии активов от банкротного процесса может вполне потянуть на иск о возмещении вызванного такими действиями ущерба.

А вообще, конечно, более выгодный бизнес – помогать банкротящимся в России олигархам-должникам. С кредиторами как-то все уж очень сложно.